Адам Сен-Моор - Четвертая пуля [Похищение. Четвертая пуля. Пусть проигравший плачет]
Деф оглянулся, словно пытаясь отступить назад, но стоявшая позади него Изабелла уже закрывала дверь. На лицо Селестина Дефа медленно вернулся его естественный цвет.
— Вы… вам была нужна моя помощь, дорогая? — спросил он не очень уверенным голосом.
Леонтина положила на стол свои прекрасные руки, украшенные только обручальным кольцом и кольцом с крупным бриллиантом, блеск которого говорил, что оно стоит полудюжины других колец.
— Да, это так, Селестин, — сказала вдова Гюстава Пеллера сухим голосом, не повышая тона. — Мне нужны сведения, которые, как мне кажется, можете дать только вы.
Он проглотил слюну, облизал пересохшие губы и поискал взглядом стул: она не предложила ему сесть.
— Я слушаю вас, — сказал он.
— Так вот, — сказала Леонтина. — Мне нужен адрес Веры Гляйзман.
Казалось, что невидимый боксер ударил его прямо в лицо. Он слегка покачнулся, инстинктивно поднял руку, словно пытаясь защититься, затем с трудом овладев собой, сказал:
— Веры… Гляйзман? Но… я не понимаю… Почему?
Несомненно, он хотел осторожно заявить, что не знает этой женщины, но у него не оказалось на это времени. Фернан Локар решительно вмещался в разговор:
— Почему? Потому что у нас есть основания полагать, что она прячет некоего Людвига Леера, одного из тех, что навестили прошлой ночью мое кафе и убили Рене. И мы также думаем, что ты знаешь адрес Веры Гляйзман, — добавил он, слегка ухмыляясь.
Торговец повернулся к Игроку.
— Но я действительно не понимаю… — сказал он, — почему эта молодая женщина имеет какое-то отношение к этому делу.
Потом с неожиданной смелостью он добавил:
— И мне не нравится, как ты задаешь мне вопросы, Игрок. Я…
— Хватит! — прервала Леонтина Пеллер. — Вы здесь не для того, чтобы изображать клоуна, Селестин, а мы — не для того, чтобы терять время. Мы получили полное признание от Виктора Корню. Смотрите, вот оно. Оно подписано и под ним стоит дата. И он готов подтвердить его лично, если в этом возникнет необходимость. Он находится у нас и крепко заперт в подвале кафе «Фламбе».
Она спокойно закурила, а Селестин Деф уставился на нее глазами загнанного зверя. Затем она встала, сделала к нему три шага и выпустила тонкую струйку голубого дыма.
— Селестин, — сказала она, тыкая пальцем в его живот, — не следует считать меня ни слабой беспомощной женщиной, ни дурой. Посмотрите на тех, кто меня окружает. У меня есть Фернан, мой компаньон и верный друг. И он больше не один. Вы это знаете лучше, чем кто-либо другой. У меня есть моя дочь и адвокат, который является также моим будущим зятем и который стоит четырех таких, как вы. Более того, я знаю о вас все.
В течение многих лет вы завидовали Гюставу. На рынке он был вашим главным конкурентом. И вам оставалось только пускать слюни от зависти. Прежде всего потому что вы отчаянно нуждались в деньгах, в больших деньгах, так как ваши милые подружки обходились вам слишком дорого, что превышало ваши возможности.
Вы многократно пытались завести общие дела с Гюставом. Но он всегда держал вас на расстоянии. «Селестин Деф, — объяснял он мне, — это лицемер и жулик». Да, Селестин. Вот ваш портрет, нарисованный человеком, который обладал авторитетом, естественным обаянием, которого вам всегда не хватало.
И единственное, что вы могли делать, это шпионить, покупая секреты у бедняги. У человека той же породы, что и вы, у Виктора Корню.
Это он, работая рядом с Гюставом, кропотливо изучал весь механизм его деятельности. И это вы его купили, когда Гюстав умер, вы увидели в этом указание свыше. Подумать только, что это значило для такого набожного человека, как вы! И вы решили примерить сапоги покойного. Но они оказались слишком велики для такого ничтожества, как вы, Селестин. Вы совершили большую ошибку, поговорив — на ушко, по секрету — с вашей любовницей Верой Гляйзман. Она, должно быть, крепко держит вас в когтях, эта пантера. Именно она сразу поняла, что ее друзья смогут извлечь из этой ситуации. Сначала это был ее маленький сводник Макс де Руйе, а затем и негодяи из Гамбурга, с которыми они оба были в сговоре.
И вы, так как у вас не было ни необходимого капитала, ни достаточного нахальства, чтобы стать главарем банды в Ранжис, и потому что у вас оказался слишком длинный язык, — вы вынуждены были согласиться.
Селестин Деф рухнул на табурет в углу комнаты. Он скорчился на нем точно так же, как некоторое время тому назад это сделал Виктор Корню в «бентли», но, похоже, он еще не сдался, как можно было бы ожидать. Он пытался возражать:
— Все это не совсем точно, Леонтина… — сказал он мрачным голосом. — Я… я не знал, как будут развиваться события. Он просил меня только о техническом и финансовом содействии. Несколько лет назад я был в Гамбурге по делам о поставке апельсинов и…
— И ты решил заглянуть в квартал Сан-Паули, ты старый мерзавец, — ухмыляясь сказал Игрок. — И это натолкнуло тебя на мысль, не так ли?
Торговец приложил все усилия, чтобы сделать вид, что не заметил этой насмешки. Он обращался только к Леонтине:
— Я уверяю вас… мне будет… легче, да, именно легче, если вы все узнаете. Вот уже несколько ночей, как я не могу уснуть. Я даже представить себе не мог, к чему все это приведет. Я думал, что Макс… сможет вас победить. Что Игрок решит — в его интересах договориться с консорциумом. Но после того как произошли эти взрывы, я был… потрясен.
— И больше всего тем, — подчеркнул Фернан Локар, — что произошло в Шевийи-Ларю, когда ты нежился в объятиях Мари-Лу, так как это не было предусмотрено программой.
Деф опустил голову.
— Я понимал, — буркнул он мрачно, — что все должно было кончиться очень плохо, так как вы перейдете в контратаку, и что Макс…
— Кто тебе сказал, что мы имеем что-то общее с несчастным случаем, который произошел с Максом? До этого мы даже не знали о существовании дома в Шевийи-Ларю, — закричал Локар.
Но Селестин Деф, казалось, совсем не слышал его, продолжая свой монолог:
— Что же касается убийства, произошедшего прошлой ночью, — продолжал он, ломая руки, — то оно буквально перевернуло меня. Я мирный человек, я…
— Хватит с нас этой мелодрамы, Селестин! — решительно прервала его Леонтина. — Вы играли с огнем. Вы пытались управлять людьми, которые оказались сильнее вас. Даже если бы дела пошли по-хорошему, как вы говорите, ваши германские друзья безжалостно выкинули бы вас. Этого бы не случилось, только если бы вы вложили в дело несколько миллионов. Уж не думаете ли вы, что они могли поделиться и сделать вас соучредителем? Хватит, нечего терять время. Адрес Веры — и быстро.
Торговец извивался как рыба, попавшая в сети.
— Но я клянусь вам, моя дорогая Леонтина, что она здесь ни при чем. И, с другой стороны…
— А, довольно с нас твоего хныкания. Адрес, тебе говорят!
Игрок вскочил и обрушил свой кулак на загривок Селестина Дефа.
— У мадам Пеллер, может быть, действительно чувствительные нервы, — сказал он, сжав зубы. — Но я, после того, что произошло прошлой ночью, не намерен цацкаться. Я просто тебя убью и сделаю это очень просто.
Он схватил Дефа за воротник пуловера и начал с каждой секундой усиливать свой нажим. У торговца не было сил сопротивляться.
— Улица Деланд, восемь, — выдавил он едва слышным голосом. — Это в районе улицы Гобелен. Старая улочка с деревенскими домами. На втором этаже в глубине двора.
Локар с отвращением отпустил его и толкнул. Селестин Деф, обмякший, как тряпка, с жалобным стоном ткнулся носом в крышку стола.
— Примем к сведению, — сказала Леонтина.
— Одну минуту, — неожиданно вмешался Гедеон Шабернак. — Попросите еще у месье номер телефона этой дамы.
Локар с удивлением посмотрел на него. Оставаясь до этого совершенно нейтральным, жених Изабеллы не раскрывал рта.
— Ты слышал? — угрожающе рявкнул он, поворачиваясь к торговцу.
— Гобелен 98–03, — со вздохом произнес конкурент Гюстава Пеллера.
Наступило молчание. В тесном кабинете был слышен только приглушенный шум павильона ЕЗ. Изабелла машинально бросила взгляд поверх занавесок, наполовину закрывавших окно: четверо продавцов фирмы Пеллер занимались со своими клиентами. Обычная картина для крупнейшего рынка Парижа.
— Хорошо, — решил Фернан Локар. — Пора сказать парочку слов этой девице и тому бошу, которого она прячет. Дайте мне только время найти Крысенка, Моряка и еще парочку ребят, и вы увидите, как я справлюсь с этим делом.
Судорожно уцепившись за стол, Селестин Деф стучал зубами. По искаженному лицу Игрока можно было предвидеть предстоящую резню. Было совершенно ясно, что еще до наступления нового дня прольется кровь. Завсегдатаи Центрального рынка, переехавшие не по своей воле в Ранжис, вновь встали на тропу войны.
